Неточные совпадения
Но едва прибыл орловец на место, как встали бунтом старичане и вместо воеводы встретили
с хлебом
с солью
петуха.
— Да как же в самом деле: три дни от тебя ни слуху ни духу! Конюх от
Петуха привел твоего жеребца. «Поехал, говорит,
с каким-то барином». Ну, хоть бы слово сказал: куды, зачем, на сколько времени? Помилуй, братец, как же можно этак поступать? А я бог знает чего не передумал в эти дни!
— Чрезвычайно приятный, и какой умный, какой начитанный человек! Мы у него проиграли в вист вместе
с прокурором и председателем палаты до самых поздних
петухов; очень, очень достойный человек.
На другой день до того объелись гости, что Платонов уже не мог ехать верхом; жеребец был отправлен
с конюхом
Петуха. Они сели в коляску. Мордатый пес лениво пошел за коляской: он тоже объелся.
Индейкам и курам не было числа; промеж них расхаживал
петух мерными шагами, потряхивая гребнем и поворачивая голову набок, как будто к чему-то прислушиваясь; свинья
с семейством очутилась тут же; тут же, разгребая кучу сора, съела она мимоходом цыпленка и, не замечая этого, продолжала уписывать арбузные корки своим порядком.
А жаль, что незнаком
Ты
с нашим
петухом...
Все в доме вдруг словно потемнело; все лица вытянулись, сделалась странная тишина; со двора унесли на деревню какого-то горластого
петуха, который долго не мог понять, зачем
с ним так поступают.
Пели
петухи, и лаяла беспокойная собака соседей, рыжая, мохнатая,
с мордой лисы, ночами она всегда лаяла как-то вопросительно и вызывающе, — полает и
с минуту слушает: не откликнутся ли ей? Голосишко у нее был заносчивый и едкий, но слабенький. А днем она была почти невидима, лишь изредка, высунув морду из-под ворот, подозрительно разнюхивала воздух, и всегда казалось, что сегодня морда у нее не та, что была вчера.
— Наивность, батенька! Еврей есть еврей, и это
с него водой не смоешь, как ее ни святи, да-с! А мужик есть мужик. Природа равенства не знает, и крот
петуху не товарищ, да-с! — сообщил он тихо и торжественно.
Но сквозь дождь и гром ко крыльцу станции подкатил кто-то, молния осветила в окне мокрую голову черной лошади; дверь распахнулась, и, отряхиваясь, точно
петух, на пороге встал человек в клеенчатом плаще, сдувая
с густых, светлых усов капли дождя.
Пред ними подскакивал и качался на тонких ножках защитник, небольшой человек
с выпученным животом и седым коком на лысоватой голове; он был похож на
петуха и обладал раздражающе звонким голосом.
— А я — ждал, что вы спросите об этом, — откликнулся Тагильский, сунул руки в карманы брюк, поддернул их, шагнул к двери в столовую, прикрыл ее, сунул дымный окурок в землю кадки
с фикусом. И, гуляя по комнате, выбрасывая коротенькие ноги смешно и важно, как
петух, он заговорил, как бы читая документ...
Они остановились друг против друга, как
петухи, готовые подраться. Но Клим почувствовал, что ссориться
с Дроновым не следует.
Все тихо в доме Пшеницыной. Войдешь на дворик и будешь охвачен живой идиллией: куры и
петухи засуетятся и побегут прятаться в углы; собака начнет скакать на цепи, заливаясь лаем; Акулина перестанет доить корову, а дворник остановится рубить дрова, и оба
с любопытством посмотрят на посетителя.
И
с самим человеком творилось столько непонятного: живет-живет человек долго и хорошо — ничего, да вдруг заговорит такое непутное, или учнет кричать не своим голосом, или бродить сонный по ночам; другого, ни
с того ни
с сего, начнет коробить и бить оземь. А перед тем как сделаться этому, только что курица прокричала
петухом да ворон прокаркал над крышей.
«Где же тут роман? — печально думал он, — нет его! Из всего этого материала может выйти разве пролог к роману! а самый роман — впереди, или вовсе не будет его! Какой роман найду я там, в глуши, в деревне! Идиллию, пожалуй, между курами и
петухами, а не роман у живых людей,
с огнем, движением, страстью!»
Бабушка поглядела в окно и покачала головой. На дворе куры,
петухи, утки
с криком бросились в стороны, собаки
с лаем поскакали за бегущими, из людских выглянули головы лакеев, женщин и кучеров, в саду цветы и кусты зашевелились, точно живые, и не на одной гряде или клумбе остался след вдавленного каблука или маленькой женской ноги, два-три горшка
с цветами опрокинулись, вершины тоненьких дерев, за которые хваталась рука, закачались, и птицы все до одной от испуга улетели в рощу.
Куры
с отчаянным кудахтаньем бросились по углам и пробовали
с испугу скакать на стену. Индейский
петух, подняв лапу и озираясь вокруг, неистово выругался по-своему, точно сердитый командир оборвал всю команду на ученье за беспорядок.
На шее не было ни косынки, ни воротничка: ничто не закрывало белой шеи,
с легкой тенью загара. Когда девушка замахнулась на прожорливого
петуха, у ней половина косы, от этого движения, упала на шею и спину, но она, не обращая внимания, продолжала бросать зерна.
Свиньи,
с связанными ногами, делали отчаянные усилия встать и издавали пронзительный визг;
петухи, битком набитые в плетеную корзинку, дрались между собою, несмотря на тесноту; куры неистово кудахтали.
Иногда хозяин побежденного
петуха брал его на руки, доказывал, что он может еще драться, и требовал продолжения боя. Так и случилось, что один побежденный выиграл ставку.
Петух его, оправившись от удара, свалил
с ног противника, забил его под загородку и так рассвирепел, что тот уже лежал и едва шевелил крыльями, а он все продолжал бить его и клевом и шпорами.
«Что они делают
с своими
петухами потом? — спросил я француза, — лечат, что ли?».
Побежденного
петуха брал какой-то запачканный тагал, сдирал у него
с груди горсть перьев и клал их в большой мешок, а
петуха отдавал хозяину.
Прежде всего они спросили, «какие мы варвары, северные или южные?» А мы им написали, чтоб они привезли нам кур, зелени, рыбы, а у нас взяли бы деньги за это, или же ром, полотно и тому подобные предметы. Старик взял эту записку, надулся, как
петух, и,
с комическою важностью,
с амфазом, нараспев, начал декламировать написанное. Это отчасти напоминало мерное пение наших нищих о Лазаре. Потом, прочитав, старик написал по-китайски в ответ, что «почтенных кур у них нет». А неправда: наши видели кур.
Все протягивали друг к другу руки
с долларами, перекликались, переговаривались, предлагали пари, кто за желтого, кто за белого
петуха.
Между тем хозяева
петухов сняли
с стальной шпоры, прикрепленной к одной ноге бойца, кожаные ножны.
«Это все и у нас увидишь каждый день в любой деревне, — сказал я барону, — только у нас, при таком побоище, обыкновенно баба побежит
с кочергой или кучер
с кнутом разнимать драку, или мальчишка бросит камешком». Вскоре белый
петух упал на одно крыло, вскочил, побежал, хромая, упал опять и наконец пополз по арене. Крыло волочилось по земле, оставляя дорожку крови.
Всякий раз, при сильном ударе того или другого
петуха, раздавались отрывистые восклицания зрителей; но когда побежденный побежал, толпа завыла дико, неистово, продолжительно, так что стало страшно. Все привстали
с мест, все кричали. Какие лица, какие страсти на них! и все это по поводу петушьей драки! «Нет, этого у нас не увидите», — сказал барон. Действительно, этот момент был самый замечательный для постороннего зрителя.
Петух с своим качающимся красным гребнем казался совершенно спокойным и только закатывал глаза, то вытягивал, то поднимал одну черную ногу, цепляя когтями за занавеску девушки.
После супа был тот же
петух с поджаренными волосами и творожники
с большим количеством масла и сахара.
Недалеко из тумана во дворе прокричал один
петух, отозвались близко другие, и издалека
с деревни послышались перебивающие друг друга и сливающиеся в одно петушиные крики.
Стол был накрыт суровой скатертью, вышитое полотенце было вместо салфетки, и на столе в vieux-saxe, [старинный саксонский фарфор,]
с отбитой ручкой суповой чашке был картофельный суп
с тем самым
петухом, который выставлял то одну, то другую черную ногу и теперь был разрезан, даже разрублен на куски, во многих местах покрытые волосами.
Посредине стоял длинный дубовый стол, покрытый суровой камчатной скатертью
с широкой каймой из синих и красных
петухов.
Женитьба на Антониде Ивановне была одним из следствий этого увлечения тайниками народной жизни: Половодову понравились ее наливные плечи, ее белая шея, и Антонида Ивановна пошла в pendant к только что отделанному дому
с его расписными потолками и синими
петухами.
— Па-не!! — прокричали оба пана
с угрозою, наставившись на Митю, как
петухи. Особенно вскипел пан Врублевский.
Даже курицы стремились ускоренной рысью в подворотню; один бойкий
петух с черной грудью, похожей на атласный жилет, и красным хвостом, закрученным на самый гребень, остался было на дороге и уже совсем собрался кричать, да вдруг сконфузился и тоже побежал.
Лудевую фанзу мы прошли мимо и направились к Сихотэ-Алиню. Хмурившаяся
с утра погода стала понемногу разъясняться. Туман, окутавший горы, начал клубиться и подыматься кверху; тяжелая завеса туч разорвалась, выглянуло солнышко, и улыбнулась природа. Сразу все оживилось; со стороны фанзы донеслось пение
петухов, засуетились птицы в лесу, на цветах снова появились насекомые.
Начало весны. Полночь. Красная горка, покрытая снегом. Направо кусты и редкий безлистый березник; налево сплошной частый лес больших сосен и елей
с сучьями, повисшими от тяжести снега; в глубине, под горой, река; полыньи и проруби обсажены ельником. За рекой Берендеев посад, столица царя Берендея; дворцы, дома, избы, все деревянные,
с причудливой раскрашенной резьбой; в окнах огни. Полная луна серебрит всю открытую местность. Вдали кричат
петухи.
В усадьбе и около нее
с каждым днем становится тише; домашняя припасуха уж кончилась, только молотьба еще в полном ходу и будет продолжаться до самых святок. В доме зимние рамы вставили, печки топить начали; после обеда, часов до шести, сумерничают, а потом и свечи зажигают; сенные девушки уж больше недели как уселись за пряжу и работают до
петухов, а утром, чуть свет забрезжит, и опять на ногах. Наконец в половине октября выпадает первый снег прямо на мерзлую землю.
Главные лакомства: мятый, мокрый чернослив, белый изюм, тоже мятый и влажный, пряники медовые, изображающие лошадей, коров и
петухов,
с налепленным по местам сусальным золотом, цареградские рожки, орехи, изобилующие свищами, мелкий крыжовник, который щелкает на зубах и т. д.
Между прочим, и по моему поводу, на вопрос матушки, что у нее родится, сын или дочь, он запел
петухом и сказал: «Петушок, петушок, востёр ноготок!» А когда его спросили, скоро ли совершатся роды, то он начал черпать ложечкой мед — дело было за чаем, который он пил
с медом, потому что сахар скоромный — и, остановившись на седьмой ложке, молвил: «Вот теперь в самый раз!» «Так по его и случилось: как раз на седьмой день маменька распросталась», — рассказывала мне впоследствии Ульяна Ивановна.
Это охотники приносили своих
петухов, английских бойцовых, без гребней и без бородок,
с остро отточенными шпорами.
Огромная несуразная комната. Холодно. Печка дымит. Посредине на подстилке какое-нибудь животное: козел, овца, собака,
петух… А то — лисичка. Юркая,
с веселыми глазами, сидит и оглядывается; вот ей захотелось прилечь, но ученик отрывается от мольберта, прутиком пошевелит ей ногу или мордочку, ласково погрозит, и лисичка садится в прежнюю позу. А кругом ученики пишут
с нее и посреди сам А.
С. Степанов делает замечания, указывает.
По наблюдениям моим над междоусобицами жителей я знал, что они, мстя друг другу за обиды, рубят хвосты кошкам, травят собак, убивают
петухов и кур или, забравшись ночью в погреб врага, наливают керосин в кадки
с капустой и огурцами, выпускают квас из бочек, но — всё это мне не нравилось, нужно было придумать что-нибудь более внушительное и страшное.
Петух, или самец, кроме большей величины, отличается тем, что у него по обеим сторонам головы растут перья, вихрястые или хохластые, а около подбородка, вдоль шеи, висят косицы длиною вершка в два
с половиной, в виде гривы или ожерелья, распускающегося, как веер: всего этого нет у курицы, или дрофиной самки, да и вообще зольный цвет головы и шеи, ржавая краснота перьев и темные струи по спине у самца ярче.
Глухарь самец имеет на хвосте черные косицы (менее загнутые, чем у самца-полевика), почему и называется косачом; величиною он будет
с молодого, годовалого, индейского
петуха и похож на него своей фигурою.
Ее в Иркутске встретил сам
Начальник городской;
Как мощи сух, как палка прям,
Высокий и седой.
Сползла
с плеча его доха,
Под ней — кресты, мундир,
На шляпе — перья
петуха.
Почтенный бригадир,
Ругнув за что-то ямщика,
Поспешно подскочил
И дверцы прочного возка
Княгине отворил…
За
петуха мы поссорились, и значительно, а тут как раз вышел случай, что меня, по первой же просьбе моей, на другую квартиру перевели, в противоположный форштадт, в многочисленное семейство одного купца
с большою бородищей, как теперь его помню.
Илья Федотыч рано утром был разбужен неистовым ревом Кишкина, так что в одном белье подскочил к окну. Он увидел каких-то двух мужиков, над которыми воевал Андрон Евстратыч. Старик расходился до того, что, как
петух, так и наскакивал на них и даже замахивался своей трубкой. Один мужик стоял
с уздой.
— Сапоги со скрипом завел, пуховую шляпу — так
петухом и расхаживает. Я как-то была, так он на меня, мамынька, и глядеть не хочет. А
с баушкой Лукерьей у них из-за денег дело до драки доходит: та себе тянет, а Петр Васильич себе. Фенька, конечно, круглая дура, потому что все им отдает…